Книга 50 и одно дыхание легче - Лина Мур

— Эта девушка… моя! Она не выйдет сегодня замуж за этого придурка! Она моя! — Кровь отхлынула от лица, когда я наблюдаю за тем, как Николас медленно идёт по проходу, и его слабо качает. Он хватается за цветочную гирлянду на одной из лавок и чуть ли не заваливается вместе с ней, вызывая бурное возмущение присутствующих. Но гости, стоящие рядом, помогают ему устоять на ногах.

— Откуда он здесь взялся? — Шипит Амалия, поворачиваясь ко мне. Пожимаю плечами, находясь в таком сумасшедшем шоке. Я видела Ника последние дни только издали. А вот так, со взъерошенными волосами, помятого, бледного, едва стоящего на ногах и, по-моему, немного пьяного, хотя я не уверена, нет. На нём классические брюки и туфли, рубашка, но рука перетянута и выглядывает из-под расстёгнутых пуговиц, а волосы немного сбриты с боков. Весь этот облик делает его похожим на того, кто сбежал из психиатрической клиники.

Господи. Это Ник!

— Я запрещаю жениться… на моей девушке. Это моя… будущая жена! Он украл её у меня, пока я… был в больнице! Я приду в форму, и вы все увидите, что я был прав!

Что он говорит? Недоумённо оборачиваюсь к Саре, а та пожимает плечами, не понимая, что происходит.

— Эта девушка. Да… — Николас указывает пальцем на Амалию. — Она моя. И она носит моего ребёнка! Я не согласен!

Возмущённые и поражённые вздохи сопровождают слова Ника, а он медленно и, качаясь, подходит к алтарю, но снова хватается за перила, теперь уже сбрасывая гирлянду. Замечаю быстро приближающегося к нему Майкла, и он хватает его за талию, чтобы поднять на ноги и прячет довольную улыбку.

Что за чёрт? Откуда Ник узнал о том, что я беременна? Но ещё большее удивление вызывает то, что он показывает на Ами! И кто, вообще, позволил ему выпить столько алкоголя?!

— Да… она беременна от меня. От меня, а не от этого, вечно находящегося рядом Марка, готового протянуть руку помощи в виде…

— Мистер Холд, вы в церкви, — напоминает ему Майкл.

— Поэтому я и здесь! Я не согласен с этой свадьбой и требую немедленно вернуть мне мою Мишель!

Приоткрываю рот и выглядываю из-за Амалии. Наши взгляды с изумлённым Марком встречаются. Он в таком же шокированном состоянии, что и я.

— Мишель, сделай что-то! — Хнычет Амалия, оборачиваясь ко мне. И я отмираю.

— Она не может выйти за него замуж! Она моя! И я готов драться! — О, боже, вот этого ещё не хватало. Передаю быстро букеты Саре, хрюкающей от смеха. Да он пьян! Очень пьян. Его речь заторможённая и тянущаяся, как у выпивших людей.

— Эта девушка моя. Я… сегодня… я… — Ник облизывает губы, а я покрываюсь краской от стыда и сотен взглядов, направленных на меня. Мои щёки горят, когда я спускаюсь по ступенькам с небольшого пьедестала, и останавливаюсь напротив Ника.

— Я люблю тебя… не делай этого. В моём сердце было только одно свободное место. Других никогда не было и не будет… и это место твоё, крошка. Я… — ноги Николаса подкашиваются, и до меня доходит, что он не пьян, ему больно. Его раны ещё не зажили. Его состояние ещё не настолько стабильное, чтобы ходить. А он здесь!

Падаю на колени перед ним, и вижу, что Райли спрыгивает по ступенькам и оказывается рядом, а вот Майкл просто стоит и молчит. Успеваю подхватить его за талию. Боже, он даже бледный такой красивый и любимый. Моё сердце сейчас настолько болит от того, что я собираюсь сделать, и это невыносимо. Видеть его здесь и слышать его слова не менее невыносимо.

— Я хочу нашего ребёнка… я хочу… я люблю тебя, — сглатывая, ошарашивает меня.

— Николас, — шепчу я.

— Я не разрешаю тебе выходить замуж за другого. Будь моей… будь моей навсегда. Я хочу быть на его месте… я! Слышишь? Я хочу этих гостей… я хочу быть любимым тобой… я не… я… — ему плохо. Он бледнеет ещё сильнее, и я замечаю, как под белой рубашкой растеклось пятно крови, и оно окрашивает сорочку.

— Николас, тебе нужно в больницу. Помогите мне, — прошу я, бросая умоляющий взгляд на Райли.

— Нет! — Ник поднимает здоровую руку, отпихивая от себя Райли, и она моментально падает на моё плечо.

— Я не уйду… не уйду без тебя, Мишель. Я против… это мой ребёнок… он не заберёт его…

— Я пойду с тобой, только, пожалуйста, позволь помочь тебе, — меня уже пугает то, что он говорит. Это странно и страшно. Его глаза блестят так сильно, но не от слёз, а напоминают… воздействие наркотика. Я видела подобное с Теренсом и очень хочу сейчас ошибаться. Но, чтобы иметь силы подняться после сложнейшей операции, комы, полностью не оправившись, то явно здесь не божье благословение сработало. Меня пугают эти мысли.

— Ты выйдешь… за меня? Ты станешь моей? Я… хочу ребёнка.

— Да! Да! Майкл, что вы стоите? Поднимите его! Райли! — Возмущённо повышаю голос, а Ник утыкается лбом в моё плечо. Он горит. Весь горит. Потный от усилий, которые сегодня сделал.

Райли подхватывает Николаса подмышку. Майкл осторожно забирает его у меня, и они вместе поднимают его на ноги.

— У меня есть кольцо…

— Господи, да закрой рот уже, Николас. Сначала начни нормально стоять, а потом закатывай скандалы, — шипит Райли.

— Простите… простите, — шепчу я, обращаясь к Адаму и Кэйтлин.

— Поздравляю… то есть, наверное, мы поздравляем. Простите, — говорю Амалии и закрывающему от смеха рот Элу.

Направляюсь по проходу за мужчинами, тащащими Ника, опустив голову. Все перешёптываются и обмывают мои косточки. Я явно слышу слова «беременна», «ребёнок», «его бывшая», «её пытались убить». А Николас как ни в чём не бывало выкрикивает моё имя нараспев, отчего я готова завизжать от стыда, слыша хихиканья гостей в церкви.

— Я здесь, — цежу, сильно злясь теперь на Николаса. Как он, вообще, додумался до такого? Ему нельзя вставать. У него рана кровоточит, и, вероятно, швы разошлись. А ко всему этому, мне кажется, что он принял что-то противозаконное, чтобы стоять.

Как только мы выскакиваем из дверей церкви, так я вижу множество людей в чёрном. Охрана. Их больше двадцати человек и ни одного репортёра рядом. Они закрывают всё происходящее.

Райли сажает Ника на сиденье машины и толкает его дальше. Помогает забраться мне в машину, запихивая пышную юбку.

— Я с вами, — говорит он, запрыгивая на переднее сиденье.

— Я против свадьбы… — мямлит Николас, поднимая здоровую руку, и она со шлепком падает на его бедро.

— Все это услышали! Господи, Ник, ты рехнулся? Ты что творишь? Как ты мог такое выкинуть? — Возмущённо отчитываю его. А он улыбается. Этой самой красивой озорной улыбкой, которую я помню. Улыбается, как мальчишка, и хихикает, только пот покрывает каплями его лицо, а глаза едва приоткрыты.

— Я не отдам тебя… это мой ребёнок… это моя жена, — как только Майкл надавливает на газ, так Николас скатывается вбок, и я хватаю его, укладывая его голову на свои колени. У меня кровь леденеет в жилах, когда я вижу выбритый затылок, уже покрывшийся небольшой щетиной, и шрам. Ник издаёт стон и кривится, тяжело дыша.